М. и Ш. - с любовью и благодарностью

[zuzl]

У него начался альцхаймер - рановато, в общем.

Но если прошлое учесть - то, может и вовремя. Тяжело старость немощить с воспоминаниями этими.

Какие воспоминания у польского еврея, по молотову-рибентроппу отошедшему к сссру? На площади собраться с вещами. Колонной на вокзал, товарняк - бак с водой, мешок с хлебом - спасибо, кланяемся. Чеченцам или крымским татарам и того не было. Для европейцев поблажка?

В общем, выгрузились в Казахстане - пыль, жара, сухая земля. Ветрено зимой, не укрыться, дует из барачных щелей.

Старые-малые ушли, повально ушли в первую зиму, мерзлую землю киркой долбили, хоть метр вглубь, чтобы не всплывали с паводком.

Еще не знают, какие они счастливые. Не Освенцим, Караганда, слава сталину.

Цыпки, каплю подсолнечного масла оставить, чтобы руки детям помазать. Кошерное? Да какое кошерное? Овес, картошка, картошка, овес, иногда сала шматок. И Б-г не осерчает. Говорят, в городе раввин есть, и книги... не дойти зимой.

В чем завет? Да как всегда - выжить. Мерзлые руки-ноги не отрезать, с голоду не опухнуть, разума не лишиться...

Барух Ата Адонай - всю жизнь говорил отец, и он запомнил...

Эх, жаль, но и хорошее тоже ушло: израильский горячий ветер после промозглой румынской зимы. Ехал с братьями в кибуц на грузовике, песни пел...

Свадьбу играли в апельсиновой роще, сероглазая Шоша - ее фату запутал ветер в листве...Он тянул, дергал легкую ткань, порвал. Она и сердилась, и смеялась.

Отнес в дом свою невесту - каменная комната с узким окном-бойницей под потолком...

Дети - все мальчики...все солдаты, все выжили...

Долгие дни работы, учился вечерами. И Шоша не ложилась, ждала его за шитьем.

Она не любила кибуц, сердилась на женщин, ссорилась с ними. Тогда жизнь была строгая - выдавали белье, занавески. Дети жили в детских комнатах, своего не поцелуешь лишний раз.

Диплом поехали праздновать в Дженин - кофе пить, там самый лучший кофе был, и баклава. Теперь на танке разве поехать.

Закончил университет - хотели уйти жить в город. Но не решились - трое детей, голодно.

Сытая старость. Кошерное? Глупости какие! Бог, Б-г, уже давно нет его...

Гостили в спокойной Европе.

Заехали в Шошин Терезин. Расхрабрились. Не надо было. Она потом месяц не могла жить - лежала, отвернувшись к стене. За руки тянул-поднимал ее.

Нет, теперь только незнакомое, красивое - Барселона, Сицилия, Шоша любила шарфики, он покупал ей в каждой стране...

Розы под окном - подрезать осенью, накрыть, если вдруг снег выпадет..
Надо перед зимой подрезать розовые кусты - это он помнит. Повторяет, ищет ножницы.

Теребит дрожащими пальцами пуговицу на пижаме...Встает, открывает ящики в комоде. Где ножницы? Розы, надо, зимой...

Какая-то женщина хлопочет вокруг, тихо говорит, и голос знакомый. Одевает его, он послушно просовывает руки в свитер...

Барух Ата Адонай...Барух?