Entry tags:
Московские младенцы 1977 года
В Бауманском районе Москвы роддом расположен напротив кладбища. Буквально, по обеим сторонам одной улицы. Тут вам "добро пожаловать", а тут "пожалуйте вон".
Родиться под похоронный марш - пафосное мероприятие. Memento mori и всё такое.
Так вот, под новый 1978 год там родилось несколько младенцев, родились они в тишине - хоронить под праздник некогда, колбасу надо закупать и водку, покойничек обождет. А уж родиться - это невтерпеж, которые пораньше, которые случайно, которые удачно, которые не очень.
Все мы были неудачные в огромной "палате патологии", у кого младенец не дышал сам, у кого не глотал, у кого ручко-ножкой неправильно шевелил. Да и мамашки были истерзанные, кто не ходил - с ложки кормили, у кого молока нет, или температура сорок.
Среди нас, неудачных, была одна женщина: упала раньше времени, родила мальчика и теперь отказывалась от него. Из военной семьи, мандарины сервилат в передачах родители носили.
Она гуляла по палате, присматривалась к чужим новорожденным, комментировала носики, пяточки, и простодушно делилась: мой в армии, нагуляла я, мама не советовала аборт, потом, говорит и не родишь.
Нам велено было не пререкаться, может поумиляется - одумается.
Мы не судачили о ней, почему-то говорить о ней было так страшно, тем самым древним страхом, от которого не помогают ни ворожба, ни талисманы, ни вера, ни удача.
Она отказывалась кормить его - чтобы не привыкнуть - остальные кормили его, у кого было много молока. Кормили усердно, на будущее про запас.
Как его назвать? - спрашивала она, - требуют выписать уже с именем. Ты как своего назовешь?
И мы остолбенело отвечали: Саша, Сережа, Витя...
Только нянька кричала на нее: уйди, блядь, не подходи ко мне!
В какой-то похоронный день пришел юрист-консульт оформлять. Завернули младенчика в казенное одеяльце, увезли, а за ней приехали родители на "Волге".
Мне стыдно, что не взяла его.
Мне жаль, что не набила ей морду.
Родиться под похоронный марш - пафосное мероприятие. Memento mori и всё такое.
Так вот, под новый 1978 год там родилось несколько младенцев, родились они в тишине - хоронить под праздник некогда, колбасу надо закупать и водку, покойничек обождет. А уж родиться - это невтерпеж, которые пораньше, которые случайно, которые удачно, которые не очень.
Все мы были неудачные в огромной "палате патологии", у кого младенец не дышал сам, у кого не глотал, у кого ручко-ножкой неправильно шевелил. Да и мамашки были истерзанные, кто не ходил - с ложки кормили, у кого молока нет, или температура сорок.
Среди нас, неудачных, была одна женщина: упала раньше времени, родила мальчика и теперь отказывалась от него. Из военной семьи, мандарины сервилат в передачах родители носили.
Она гуляла по палате, присматривалась к чужим новорожденным, комментировала носики, пяточки, и простодушно делилась: мой в армии, нагуляла я, мама не советовала аборт, потом, говорит и не родишь.
Нам велено было не пререкаться, может поумиляется - одумается.
Мы не судачили о ней, почему-то говорить о ней было так страшно, тем самым древним страхом, от которого не помогают ни ворожба, ни талисманы, ни вера, ни удача.
Она отказывалась кормить его - чтобы не привыкнуть - остальные кормили его, у кого было много молока. Кормили усердно, на будущее про запас.
Как его назвать? - спрашивала она, - требуют выписать уже с именем. Ты как своего назовешь?
И мы остолбенело отвечали: Саша, Сережа, Витя...
Только нянька кричала на нее: уйди, блядь, не подходи ко мне!
В какой-то похоронный день пришел юрист-консульт оформлять. Завернули младенчика в казенное одеяльце, увезли, а за ней приехали родители на "Волге".
Мне стыдно, что не взяла его.
Мне жаль, что не набила ей морду.
no subject
Но сколько ни успокаивай себя такими словами, всегда жутко слышать такие истории.
no subject